Свеча

Тиха была весенняя ночь, луна и звёзды утонули в пучине чёрного неба, в воздухе стоял сильный запах мокрой земли, сочных листьев. Что – то зашуршало в темноте. Через мгновение вспыхивает неяркий лепесток пламени, трепеща и танцуя на головке спички, освещает костлявую бледную ладонь, прорезанную жилками вен. Огонёк переходит на фитиль. Оранжевые пятна забегали по маленькой комнатке, она вся уставлена столиками, стульями, шкафами, тумбами, заблестели скальпели и зажимы, сверкнули треснувшие очки на остром носе молодого врача, он плотно сжал тонкие губы на вытянутом лице, устремив взгляд больших карих глаз на лежащего рядом с ним на операционном столе мужчину лет 36-ти. Кожа пациента покрыта язвами, на голове уже успели отрасти короткие чёрные волосы, военная форма снята с торса, а живот перевязан, только багровое пятно немного растеклось по бинту. Веки болезненно приподняты.

– Как вы себя чувствуете? – спросил молодой человек, чуть опустив свои каштановые кудри к мужчине.
– Неплохо, боли почти нет, только недомогание, – прохрипел пациент, – есть ли какие – нибудь вести от Марии?
– Да, ещё утром пришли, но вы так спокойно спали впервые за эту неделю, так что я решил повременить. Пришло два письма, мне прочитать вам?
– Пожалуйста, – и мужчина затих в предвкушении.

Врач достал из рубашки с красным крестом на плече два триугольничка – письма, на них везде написано «Валентину Попутному», и принялся неспешно читать выведенный красивым аккуратным почерком текст:
«Валечка, душа моя, как же ты поживаешь? Недавно мне пришло письмо из твоего лагеря, где писали, что сильно ранили тебя, неужто всё так плохо, есть ли у тебя лихорадка, остановили ли кровотечение? Мы, вместе с Дарьюшкой и Максимушкой очень волнуемся и молимся за тебя каждый день Богу. Питаемся хорошо, благо матушка твоя помогает нам, за Максимом следит, когда я на заводе, да и соседка Кузьмина заходит, недавно, вот, её мужу выписали премию, а потратить – то куда не нашла и решила нам яблок купить, ну что за добрая у неё душа! Батюшка твой тоже помогает, в последнее время он и хворать перестал – великое это счастье!
Ждём твоего возвращения, да поможет тебе Господь в это тяжёлое время!

– Твоя верная супруга Мария.»
– Бедная Машенька. С сердцем – то у неё порок, небось, разнервничается и в груди будет опосля болеть, да хоть бы всё хорошо было! – прохрипел Валентин, нешироко раскрытые глаза ярче заблестели в свете огонька, – Ну, давай же, читай следующее, – словно торопился куда – то лежащий.
– «Здравствуй, папочка, это мы к тебе с Максимом пишем! Очень ждём твоего возращения и желаем скорее поправляться, вот к твоему приезду мы с ним тебе подарок подготовили! Мы с Максимом и мамой очень – очень тебя любим!
– Твоя Дарья и Максим.»
– Ох уж эти дети, такие они у меня хорошенькие, хоть и не пишут, а знаю – и матери они помогают, и бабушке с дедушкой. Добра детская душа ко всему и всем, жаль только, улетучивается со временем и костенеет.
– А отчего же вы пошли на фронт добровольцем, раз у вас и жена с детьми, и родственники пожилые есть? – спросил врач, укладывая письма на стоящий рядом столик со скальпелями.
– Вот знаешь, бывает сидишь погожим днём за обедом, солнце струится через оконное стекло, в комнате тишина, только дети весело, озабоченно лепечут, смеются, в руке держишь мягкую тёплую ладонь любимой жены, да только сердце прямо рвёт от какого – то неясного горя, осознания того, что где – то далеко, в окопе, где грязь смешалась с кровью, сидит мальчик даже моложе меня, дождь хлещет по лёгкой форме, он зябнет, руки его примёрзли к винтовке, чей жёсткий корпус впивается ему в грудь. В такие моменты невыносима спокойная семейная жизнь, сердце просится туда, в этот окоп к тому солдату, чтобы поддержать и помочь, а иначе зачем же вообще быть? – речь солдата звучала с той храброй и отчаянной идеей, что была в то время эталоном мысли идеального советского солдата, – почему же ты пошёл добровольцем, неужто у тебя никого нет?
– Есть, товарищ, одна только невеста Настенька, родители мои умерли, когда я был ещё во младенчестве.
– Почему ты тогда здесь?
– Слишком уж Родину люблю, она меня вскормила, выходила, воспитала, докторскому делу выучила, она мне как мать родная, а как же свою матушку не защитить, когда бьют её и вредят всячески? Вот я и здесь, вполне счастлив своим положением, – врач говорил с искренним рвением, что бывает только у молодых людей, чья кровь ещё не остыла под влиянием лет.
– В этом – то мы с тобой и похожи, товарищ Пётр! – Валентин слабо улыбнулся тонкими губами и приоткрытыми блестящими глазами.
– Прошу меня простить, труба уж зовёт, доброй вам ночи! – врач Пётр поспешно встал, аккуратно затушил свечу. Комнатка снова погрузилась во мрак, только вышедшая на небосклон луна пробивала лучами оконные стёкла, жидко освещала лицо больного, сверкала в его глазах какая – то неопределённая надежда на скорое счастье с женой и детьми, что через несколько часов, к утру, угаснет вместе с телом и разумом невозвратно.

ФИО: Дарган Снежана Алексеевна

Регион: Ставропольский, Ставропольский край

Возраст: 13

Номинация: Эссе

Тема: Счастье любить Родину

Название работы: Свеча

ФИО учителя: Дарган Анна Александровна